Литература края

Продолжение. Начало в №29-40
Нам не дано предугадать

Татьяна не хотела, чтобы кто-нибудь, даже ее соседки по комнате, которые были полностью в курсе происходящего, стал свидетелем ее душевных мук, поэтому она в день свадьбы Юры с утра стала жаловаться на головную боль, потом сказала, что, кажется, и в горле у нее першит, и улеглась в постель, заявив, что сегодня из комнаты вообще не выйдет. Тоня и Вера оказались девушками деликатными и сразу после завтрака отправились в библиотеку, предоставив Татьяне страдать в гордом оди-ночестве.

Вволю наплакавшись, она встала, пошла в туалет, умылась, потом тщательно причесалась, слегка припудрила опухшее от слез лицо и дала себе самой страшную клятву, что больше никогда в жизни не станет лить слез из-за существа мужского пола.
«Я больше никого ни за что не полюблю, - мысленно твердила она, - из-за этой любви одни неприятности, поэтому я выбираю одиночество».
Когда-то она наткнулась на известный афоризм, принадлежащий Бернарду Шоу, о том, что в любви всегда один целует, а другой лишь подставляет щеку. Тогда ей это показалось дикой чушью.
«Какая же это любовь? - думала девушка. - Любовь - это когда целуют оба, только тогда это может доставить настоящую радость». Теперь же ее мысли были о другом: она-то точно «целовала», а вот как быть с Юрой? Если он ее, действительно, любил, то ни за что бы не опустился до связи с Ниной, которую, как ей сообщила все та же Антонина, в ее общаге (она жила в той же, что и Юрий), называли «Нинкой-веселуш- кой», а то и употребляли более грубое слово, намекая на ее сексуальную неразбор-чивость. Значит, Юра ее совсем не любил, если для него секс был важнее душевной близости, взаимной нежности?
Когда она, немного отойдя от своей хандры, поделилась этими мыслями с соседками, Антонина даже разозлилась:
- Ты, Танька, совсем темная, что ли? Не надо путать одно с другим. Тыщи мужиков спят с одними, любят других, а женятся и вовсе на третьих. Если все три составляющих совпадают, это великое счастье и ог-ромная редкость. Ну, так они устроены, что секс им просто необходим, иначе они звереют. Ты ему дала от ворот поворот, вот он и кинулся на то, что лежало ближе всего, а предохраняться ума не хватило. И дядюшка его то же самое сказал.
- А при чем тут дядюшка? - изумилась Татьяна.
И Антонина рассказала, каким образом Нинке и ее мамаше удалось все-таки затащить Юрия в ЗАГС.
Оказывается, предприимчивая Вероника Степановна разузнала, какой пост занимает Валентин Сергеевич, и направилась прямо к нему, прихватив с собой дочурку и повелев той, во-первых, не наносить на лицо никакой «боевой раскраски» (девушка всегда несколько злоупотребляла косметикой, щедро пользуясь румянами, тенями, тушью для ресниц), а, во-вторых, попытаться изобразить скромную девушку, коварно соблазненную и брошенную.
То ли «спектакль» удался, и высокопоставленный дядя проникся сочувствием к почти плачущей от отчаяния Нинке, то ли, что вероятнее, подействовали намеки, хотя и туманные, но вполне понимаемые, на то, что «в случае чего» пострадает не только «морально разложившийся» юноша, но и его родственник, допустивший такое в своей семье и не сумевший повлиять на парня. И то, что Юра ему не сын и даже племянник не его, а супруги, роли бы не сыграло.
В общем, Валентин Сергеевич призвал юношу к себе и без всяческих экивоков заявил, практически процитировав Жегло- ва, героя суперхита того времени, сериала «Место встречи изменить нельзя», что «со своими женщинами нужно вовремя разбираться».
- Нагрешил - исправляй, - таков был его суровый вердикт.
Но глядя на удрученного юношу, все- таки немного смягчился:
- Ну, коли ты жениться не хотел, почему не берегся? Или, на крайний случай, должен был удостовериться, что девица твоя принимает меры, но это не всегда надежно, так что лучше самому. Вот и не пришлось бы в брак вступать только по залету.
- Но, дядя, - чуть ли не взмолился парень, - я не хочу на ней жениться, я люблю совсем другую девушку, по-настоящему люблю... Вот на ней бы - хоть сейчас.
- Так какого ж ты.., - Валентин Сергеевич запнулся, матерное слово едва не сорвалось с его губ, - зачем же ты...
- Ну, дядя, - парень залился краской, - Таня не хотела, боялась чего-то, а я...
- Все понятно, - хмыкнул Валентин Сергеевич, - «играй, гормон» у тебя случился, а девушка не вникла... Дело, как говорится, житейское... Кто из нас этим не грешил... Но пришел бы ко мне, я бы тебя просветил, как это дело без последствий оставить, способов же тьма... Резинками импортными тебя бы обеспечил, наши-то только и годятся на то, чтобы в них спирт нелегально перевозить... Но что толку теперь об этом говорить... Дамы настроены решительно, если ты не женишься, устроят большой бенц, и тебе придется забыть не только о работе в суде, но и об университете... А если еще и меня трепать начнут, то, поверь, хоть я и отношусь к тебе хорошо, но такого не прощу. Так что ступай, дорогой, под венец.
- Да я даже не уверен, что это мой ребенок, - пытался сопротивляться Юра, - мне по секрету сказали, что у Нинки еще один кент был, но он вовремя соскочил... С предками за кордон уехал, отец у него, кажется, по дипломатическому делу подвизается.
- Ты спал с ней? - задал прямой вопрос дядя.
Юра потупился.
- Ответ очевиден, - резюмировал Валентин Сергеевич. - Пока точных методов определить, кто именно отец, не существует, а ребенок вполне может быть твоим. Так что женись - и точка.
Вот это вкратце и поведала Антонина Татьяне.
- А ты откуда знаешь? - усомнилась в
достоверности информации Кисловская.
- Неужели Юра сам тебе рассказал?
- Прям-таки сам, - хмыкнула Тоня.
- Рассказал он об этом своему закадычному дружку Борюське, а тот - своей девушке Рите, которая дружит с Викой Сердюковой, моей одногруппницей, с которой дружу я. Ну, не дружу, а так, приятельствую, но этого оказалось достаточно, чтобы попросить ее, чтобы она попросила Ритку, чтобы та попросила Борю... Короче, ты поняла. Конечно, все это мне поведали в общих чертах, детали я сама додумала.
Оставшиеся месяцы второго курса и весь третий Татьяна усиленно вгрызалась в учебу, она решила, что это лучший способ занять мозги, чтобы не думать о Юре и о том, как ему живется с молодой женой. Девушка записалась в парочку научных обществ, писала доклады, даже заняла призовое место в одном из конкурсов студенческих работ. Она почти все свободное от занятий время просиживала в библиотеках - университетской и областной. Иногда ходила в театр или кино, как правило, в одиночестве, ей почему-то не хотелось ни с кем близко общаться. Все студенческие «собируш- ки», которые раньше посещала с удовольствием, она теперь игнорировала.
Тоня часто ругала ее за это:
- Танька, молодость дается в жизни один раз, что ж ты так бездарно растрачиваешь золотое время?
- Почему это бездарно? - сопротивлялась девушка, - я получаю знания, которые потом помогут мне расти профессионально.
- Ой, как пафосно! - скривилась Тоня.
- Знания - это, конечно, хорошо, но только со знаниями, прости за грубость, не поцелуешься и в постель не ляжешь, замуж за них не выйдешь...
- Да не собираюсь я замуж, - вспылила Таня,- и посиделки ваши мне не интересны.
Но однажды (было это уже весной следующего года) Тоня и Вера проявили просто-таки огромную настойчивость и все же затащили Таню на день рождения к девушке из соседней комнаты, и надо же... Там оказался и Юрий.
Потом Тонька проговорилась, что это она выдала Симачеву нужную информацию, и он буквально напросился на приглашение через каких-то общих знакомых.
Сначала Таня старательно не обращала на него внимания, но когда начались танцы и Юра пригласил ее, отказаться не смогла.
Она и сама не поняла, как они оказались в ее комнате (разумеется, пустующей) и принялись бешено целоваться. Юрка шептал ей на ухо какие-то глупости, она буквально теряла голову, но в последний момент все-таки опомнилась, вскочила с кровати, на которой они уже почти лежали, поправила блузку и сухо произнесла:
- Юра, я не стала с тобой спать, когда ты был свободным мужчиной, так неужели ты думаешь, что я пойду на это теперь, когда у тебя имеется законная жена и родился сын?! Уходи, Юра, не мучай ни меня, ни себя. У нас с тобой нет будущего.
О том. что Симачев стал папой, ей сказали соседки по комнате, как и о том, что Нина взяла академотпуск и уехала с малышом к родителям. Видимо, она совсем не боялась оставлять супруга без присмотра, поскольку имела за собой такой мощный тыл, как ее мамаша.
Тонька вроде бы слышала от кого-то, что Нинон подружке, предостерегавшей ее от столь опрометчивого шага, заявила:
- Да пусть гуляет, сколько влезет. Не сотрется. А от меня он все равно никуда не денется, иначе мы с маман ему такую жизнь устроим, что он вообще монахом станет.
Юра молча пошел к двери, но потом вернулся, схватил ее за плечи и прошептал:
- Таня, Танюша, что же мы с тобой наделали? Точнее, я наделал... Ничего, еще не все потеряно, я с ней все равно жить не буду... Пока я не могу развестись, но придет время...
Татьяна в ответ не сказала ничего. Ей очень хотелось плакать, но она вспомнила о данном себе самой обещании и слезы сдержала.
Уже спустя много лет она думала, как сложилась бы ее жизнь, если бы она в свое время плюнула на моральные принципы и по-быстрому, как и предлагал Юрка, вышла бы за него: в любви, как и на войне, как говорится, все средства хороши. Тогда бы даже нахрапистая Вероника Сергеевна ничего бы не смогла сделать. Юрка бы, скорее всего, в ответ на ее претензии и на гневные выпады дядюшки заявил: вы о чем, дорогие товарищи? У меня вот, невеста имеется (а то уже и жена), зачем мне какие-то девицы сомнительного поведения? Так что идите вы лесом со своими претензиями. Нинка почти наверняка бы избавилась от ребенка (насколько Татьяна знала, это было бы ей не впервой), на том бы все и успокоились.
Но потом она все-таки пришла к выводу, что поступила правильно. Не смогла бы она наслаждаться семейным счастьем, полученным такой ценой. Да, Нина не отличалась особой разборчивостью, да, Юрку она потащила под венец только после того, как более выгодный кандидат сорвался с крючка, но все это не отменяло того факта, что у Симачева, действительно, была с ней связь, и забеременеть именно от него она вполне могла.
А на четвертом курсе за ней стал ухаживать Дима Михайлов, причем было видно невооруженным глазом, что парень влюблен до потери пульса, и Таня совершенно не знала, как к этому относиться: сказать прямым текстом, что у него нет шансов? Или постараться отвадить его как можно мягче? Ей страшно не хотелось его обижать, ибо он и так был обижен судьбой.
Димка мало того, что обладал совершенно невзрачной внешностью: был невысокого роста, с реденькими невнятного цвета волосами, тонкими, почти в ниточку губами, со следами от юношеских угрей на щеках, так еще и сильно прихрамывал, подволакивая одну ногу. Это было следствие родовой травмы: у его матери родилась двойня, девочка появилась на свет абсолютно нормальной, а вот мальчик пострадал...
Но, что самое удивительное, Дима при этом был вовсе не замкнутым бирюком, обозленным на весь мир, а веселым доброжелательным общительным парнем. У него имелось множество друзей и приятелей, правда, романтических отношений он ни с кем не завел. Девушки, что вполне объяснимо, с удовольствием общались с ним как с другом, но влюблялись в других.
Михайлов был однокурсником Веры и Тони, довольно часто бывал у них в гостях, но ничего «такого» себе не позволял.
Таню он «открыл» на очередном междусобойчике. Избежать его девушка никак не могла, ибо день рождения отмечала ее соседка Вера, и сабантуйчик проходил у них в комнате. Она в этот день решила все же вылезти из своей «скорлупы»: сделала прическу, надела красивое платье, слегка подкрасилась... И настроение у нее скакнуло вверх, она стала веселиться на всю катушку, словно вернулась в не такое уж далекое прошлое, когда ничто не омрачало ее дней. Она шутила, смеялась, танцевала все танцы подряд, и только уже к концу вечеринки заметила, как смотрит на нее Михайлов, но решила не забивать себе этим голову, все равно она ничего не может ему дать.
Продолжение следует.
Нам не дано предугадать // Ровеньковские вести. – 2023. – 12 окт.