Более шести лет прошло со дня ухода из жизни Мирославы Михайловны Радецкой (1930 – 2012). Эта замечательная женщина всегда поражала своей эрудицией всех, кто её знал. Тысячи бывших студентов Луганского пединститута помнят Мирославу Михайловну как прекрасного педагога, учёного. Память о ней сохраняют и многие книголюбы города.

Мирослава Михайловна Радецкая любила книги. Для неё они никогда не были атрибутами или украшением квартиры. Они ежедневно служили ей духовной пищей, без которой она просто не могла обойтись.  В книге она видела не только инструмент для своих литературоведческих изысканий, но и возможность повышения знаний в разных областях.

Её не прельщала погоня за книжными редкостями и поэтому к библиофильскому племени не была прописана. Главное для неё в книге была текстовая наполненность. Всегда считала знакомство с изданиями развлекательного характера, различными сентиментальными романами пустой тратой времени.

Со студенческих времён неспешно собирала домашнюю библиотеку, в которой невозможно было заприметить книги, блиставшие роскошью переплётов и золотом корешков, имеющие ляссе. К новым книжным приобретениям относилась осторожно, стараясь не засорять своё собрание. Приобретала лишь те издания, к которым была необходимость обращаться не единожды.

Тот, кто имел возможность близко познакомиться с библиотекой Мирославы Михайловны, сразу же выделял хороший подбор книг, связанных с именем Гоголя: его произведения, литературоведческие исследования его творчества, воспоминания о нём и даже художественные произведения биографического характера. Среди книжной россыпи гоголианы хозяйка библиотеки хранила и автореферат своей диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук, которая была посвящена любимому писателю – «Становление сатиры в творчестве Н.В.Гоголя». На обратной стороне титульного листа этой брошюры в 24 страницы рукописью была проставлена точная дата защиты, состоявшейся в Львовском университете – 6 мая 1964 года. Эта пометка для памяти, видимо, была сделана самой Радецкой.

На книжных полках домашней библиотеки уютно располагались стихотворные томики. Их подбор отвечал читательским вкусам хозяйки. В крайнем случае, присутствие той или иной поэтической книги объяснялось профессиональной необходимостью. Среди книжек, вобравших в себя рифмованные строки Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Твардовского, Смелякова и многих других поэтов, примостилось и скромное издание стихотворений выходца из Донбасса Николая Анциферова, поэтическая слава которого была заметна в конце 50-х – начале 60-х годов прошлого столетия. Любя свой донецкий край, Радецкая любила и его поэтов. 

Полновесным был подбор изданий луганских авторов. Со многими из них Мирослава Михайловна была знакома, а порой даже поддерживала дружеские отношения. Почти все эти книги имели тёплые дарственные надписи авторов.

Конечно, домашняя библиотека не могла в полной мере удовлетворить научные и читательские интересы М.М.Радецкой. Поэтому она постоянно пользовалась услугами луганских библиотек, в том числе и «Горьковки».

Скрываясь от одиночества, Мирослава Михайловна довольно часто звонила мне, как, впрочем, и многим своим знакомым. Разговоры вела на разные темы, но в этом разговорном многотемье обязательно присутствовала и книжная тема. Однажды она поинтересовалась:

– Вы читаете книги на украинском языке?

– Конечно, – ответил я.

– А хотели бы почитать стихи Лины Костенко? – И сразу же уточнила. – В её первом поэтическом сборничке «Проміння землі»?

Вскоре при нашей встрече она, порывшись в своей сумке, вручила эту книжку. Заметив мой энергичный взгляд с явным библиофильским интересом в глазах, когда я начал перелистывать первое издание знаменитой поэтессы, решительно сказала: «Возвращать не надо. Дарю». Чувствовалось, что такое решение она приняла, особенно не раздумывая.

Уже дома, перед тем как приступить к чтению, по привычке я внимательно ознакомился с выходными данными издания. Сразу же заприметил на титульном листе печать одной из библиотек Константиновки, малой родины Мирославы Михайловны. При очередной встрече я поинтересовался историей приобретения книги. «Давно это было. Уже не помню. Может быть, зная моё книголюбие, кто-то подарил».  О библиотечной печати я, конечно, не напомнил: ведь могло случиться, что книжка в свое время была зачитана моей дарительницей.

Меня всегда поражала феноменальная память Мирославы Михайловны. В свои довольно солидные годы она помнила наизусть множество стихов, могла с максимальным приближением к авторскому тексту пересказывать прозаические произведения, знала массу историй из жизни и творчества многих писателей. Однажды во всех подробностях она поведала завсегдатаям литературно интеллектуального клуба при филиале №4 Луганской городской библиотеки историю перезахоронения Н.В. Гоголя.

Вспоминается также её подробный литературоведческий разбор знаменитого стихотворения Б. Пастернака «Зимняя ночь». В нём был раскрыт смысл каждой строки этого короткого произведения поэта. Слушатели имели возможность почти явно услышать стук двух упавших башмачков, прочувствовать жар горящей свечи, цепкость скрещенных рук и ног двух любящих людей.

Без сомнения, долговременное хранение безукоризненной памяти ей обеспечило ежедневное чтение.

Незадолго до ухода в мир иной с Мирославой Михайловной случилась беда: сдававшая задом легковая машина сбила её. Травмы были довольно серьёзные, и их долговременно пришлось залечивать на больничной койке.   Казалось бы, болезнь должна была снизить до минимума энергичность этой женщины. Но, видимо, душевная энергия, сжившаяся с ней за многие прожитые годы, не спешила её покинуть. Мирослава Михайловна по-прежнему много читала и писала.

И всё-таки здоровье было заметно подорвано. Да и прожитые годы давали о себе знать. Нарушились подвижность рук и ног.  Пределы своей квартиры она стала покидать очень редко, лишь при крайней необходимости. Это давалось ей с огромным трудом и то не без помощи знакомых и друзей.

В последний год своей жизни Мирослава Михайловна стала задумываться о дальнейшей судьбе своего книжного собрания. Близких родственников, живущих в Луганске, у неё не было. Двое двоюродных братьев жили далеко: один в Молдавии, другой в каком-то сибирском городе. Как книголюб, она понимала, что в наше время её домашняя библиотека могла вызвать интерес лишь у людей интеллектуального склада, ценящих книгу не за внешнюю красоту, а за содержание, внутреннюю наполненность. Но распорядиться библиотекой не успела. К счастью, доля её книг оказалась не столь печальной, как можно было ожидать. Благодаря усилиям одного из братьев, часть книг попала в областную библиотеку, часть – в библиотеку педагогического университета. Оставшиеся книги были сданы в книжную торговлю, которая дала возможность луганским книжникам выуживать интересные для них издания.

Совсем недавно на луганских книжных развалах мне удалось приобрести одну из книг библиотеки М.М. Радецкой. Это было литературоведческое исследование творчества Стефана Зоряна – одного из основоположников армянской советской литературы, выполненное известным литературоведом и правозащитником Иваном Дзюбой. С ним Мирослава Михайловна училась на одном курсе в Донецком педагогическом институте. На форзаце книжки расположилась дарственная надпись автора, сделанная наискосок фиолетовыми чернилами: «Мирослава! Ця книжка – уламок з того,що я понаписував про класиків літератур народів СРСР. Та оскільки  воно не дуже кому потрібне, то сумніваюсь, що вдасться здійснити «великий» задум у цьому тисячолітті нашої ери, а претендувати на екзистенцію в третьому тисячолітті було б нахабством. Тим часом – добра тобі, М.М.Р.!  І.Д. 27.2.85. м. Київ».

Эта книга из домашней библиотеки Мирославы Михайловны Радецкой, надеюсь, ещё долго будет хранить тепло её рук и память о луганском учёном и замечательной книжнице.

Яков Смоляренко, библиофил