Литература края

Продолжение. Начало в №29-42

Нам не дано предугадать

Парни не то чтобы ссорились, но.,. Уж слишком оба горячились.
- Ты должен оставить Таню в покое, - это говорил Димка. - Неужели ты не чувствуешь, что такая ситуация мучительна для нее? Ведь ты ее уже один раз предал.
- Я ее не предавал. Но, как мужик мужику, скажу: я больше не мог... Ладно, чего там, мне баба была нужна, а она не хотела... А Нинка... Да ты и сам все понимаешь.
- Нет, - почти заорал Михайлов, - не понимаю, не по-ни-ма-ю. .. Как можно любить одну, а кувыркаться с другой?! Мне вот ни на кого другого даже смотреть не хочется, я готов быть ей просто другом.., За счастье посчитаю просто быть рядом.

- Ой-ой-ой.., - как-то мерзко захихикал Юра. - Готов он другом быть... А что тебе еще остается?.. Прости за прямоту, но ты, Дима, не из тех, в кого девушки влюбляются и с кем секса хотят. Так что и быть тебе вечным другом. А я нормальный мужик, мне одних поцелуйчиков было мало.
Таня даже не подозревала, что ее любимый может быть таким... Грубым и жестоким, и ей стало очень неприятно. Наверное, надо уйти, чтобы не слышать продолжения «диспута», но она продолжала стоять и слушать. Она очень боялась, что Дима кинется на Юрку с кулаками - после таких-то слов это было бы не удивительно. Но он не стал. Однако слова соперника его задели, так как, когда он решился на ответную реплику, его голос слегка дрожал.
- Ты можешь думать и говорить, что хочешь, имеешь право. Но, если ты, как сам утверждаешь, нормальный мужик, то отойди в сторону. Или ты хочешь, чтобы она провела годы и годы в ожидании, когда такой чудесный ты, наконец, решишься на развод? А ты, сто процентов, не решишься, это может повредить карьере, а для тебя это все, так дай ей возможность устроить свою жизнь.
- Уж не с тобой ли? - тон Симачева был весьма язвительным. - Ты хочешь, чтобы я освободил место, которое ты тут же займешь?
- Я бы очень этого хотел, врать не стану, но пока ты возле нее крутишься, у меня шансов ноль.
- А у тебя их и так, и так ноль. И, вообще, по какому такому праву ты лезешь в наши отношения? Ты Татьяне никто, и это ей решать, хочет она, чтобы я оставил ее в покое, или нет. А она меня по-прежнему любит, я это точно знаю, и ты с этим ничего не сделаешь. Так что утрись и довольствуйся ролью мальчика на побегушках. Пока тебя это позволяют.
Судя по звукам быстрых шагов, Юра стремительно шел по лестнице вниз, Таня шустро юркнула в душевую. Хорошо, что там почти никого не было, купалась только одна девушка в крайней кабинке. Таня заняла тоже крайнюю, но с другого конца. Ей надо было все хорошенько обдумать. Сегодня Юра открылся ей в ином качестве. Она знала его как юношу очень вежливого, тактичного, с безукоризненными 'манерами. Но с Михайловым он вел себя совершенно непозволительно, причем парень этого не заслужил. Да, он разговаривал с Юркой довольно жестко, но при этом ни разу не опустился до хамства. И, по сути-то, Дима был абсолютно прав. Симачев и к ней от Нинки не уходил, и от себя далеко не отпускал. Что ж, если он не хочет окончательно разорвать их отношения, это сделает она сама. Да, будет непросто, может быть, даже больно, но конец всему этому положить необходимо.
Но делать ей ничего не пришлось. В середине апреля и у них, и у юристов началась полуторамесячная практика, ей предстояло проводить ее в одной из школ города, расположенного рядом с их поселком. Куда направили Юрия, она не знала, до самого отъезда они не увиделись.
Дима с гордостью сообщил, что его взяли на это время на полставки в отдел спорта областной газеты, амбициозная Антонина уехала штурмовать столицу, правдами и неправдами ей удалось выбить направление не куда-нибудь, а в «Московский комсомолец». А Вера вышла замуж. У нее был жених-моряк, и во время его очередного отпуска они расписались. Это событие скромно отметили узким кругом, и молодые отбыли аж во Владивосток - именно к этому порту был при-писан корабль Сергея.
Дома царила довольно мрачная обстановка, здоровье отца существенно ухудшилось, и даже курс лечения, который он прошел в районной больнице, почти не помог. Раньше он после уколов и капель-ниц чувствовал себя довольно долго почти здоровым человеком. Но не в этот раз. Врачи только руками разводили: сердечные недуги почти всегда прогрессируют, вопрос только в сроках.
Андрей Николаевич уже не мог совершать даже кратковременных прогулок, был способен разве что посидеть во дворе, если погода позволяла. Даже по дому он передвигался с видимым трудом, в ос-новном сидел в кресле перед телевизором или вообще лежал на диване.
Мама часто, когда никто, как она думала, не видит, плакала вечерами, уединившись на кухне. Тане было безмерно жаль и папу, и ее, но что она могла сделать? О том, что можно попросить о помощи Диму, точнее, его маму, она как-то не подумала. А помощь, между тем, пришла именно от них.
Когда они встретились после практики, перед самым началом летней сессии, Дима пригласил ее и Веру с Тоней на день рождения. Отмечали у него дома, и Таня смогла познакомиться с его мамой и сестрой. Она уже знала, что отец Димы трагически погиб.
Он был военным, в начале 70-х его направили служить в Западную группу войск, в Германию. Семья уехала вместе с ним. Дима и Наташка тогда еще ходили в детский сад при части, Инна Германовна работала врачом в госпитале, а Анатолий Матвеевич был заместителем командира части по политико-воспита- тельной работе - замполитом, как кратко называли эту должность.
Часть, как и все, расположенные за границей, была элитной, кого ни попадя туда не направляли. Ни о какой дедовщине, разумеется, там не могло быть и речи, а вот нарушения дисциплины случались, хоть и очень редко. И вот однажды (Михайловы к тому времени находились в части уже несколько лет) один из солдат сильно напился, ворвался в караульное помещение, схватил автомат и стал кричать, что сейчас всех тут положит, а потом и сам застрелится.
Полковник Михайлов был в тот день дежурным по части, он прибежал на место ЧП и попытался успокоить дебошира, но тот выстрелил.
Позже выяснилось, что за пару дней до этого он получил сразу два письма: от матери и своей девушки. Девушка сообщала, что выходит замуж, поскольку встретила настоящую любовь, а мать написала, что выходит она не за кого-нибудь, а за его лучшего друга, который избежал призыва, так как учился в институте с военной кафедрой. Такого двойного предательства парень не вынес, у него, что называется, снесло крышу.
Дима рассказывал, что оперировать отца пришлось матери, так как это был вечер воскресенья, и в госпитале она оказалась единственным хирургом. К сожалению, спасти мужа ей не удалось. Она очень тяжело пережила это, винила себя в его смерти, впала в депрессию, но, в конце концов, справилась. Помогли ей мысли о детях, о том, что она должна жить ради них.
Инна Германовна и Наташа очень понравились Татьяне, как, впрочем, и сама обстановка в их семье. Видно было, что тут все искренне любят друг друга.
Когда Таня пришла на кухню, чтобы помочь вымыть посуду, мама Димы вдруг сказала:
- Сын мне говорил, что у вас серьезно болен отец. Не хотите обследовать его в нашей больнице? У нас сейчас как раз консультируют специалисты из Москвы - в порядке шефской помощи регионам. Среди них Альберт Арнольдович Шнитке, профессор, он - лучший, наверное, во всей стране кардиохирург.
- А это возможно? - не веря своему счастью, робко поинтересовалась Татьяна.
- Почему нет? - улыбнулась Михайлова. - Возьмите направление в вашей районной больнице, не думаю, что вам откажут, а все остальное я беру на себя.
Следующим утром, едва проснувшись, девушка помчалась на переговорный пункт, а потом события завертелись с бешеной скоростью.
Отец лег в областную больницу буквально через два дня. После осмотра профессора ему сделали эхокардиогра- фию, а потом Шнитке безапелляционно заявил, что необходима операция по шунтированию.
- Без этого он долго не проживет, - прямо сказал он Таниной маме. - А если операция пройдет успешно, а я это допускаю с большой вероятностью, то... Короче, это
даст ему хороший шанс - не на полное выздоровление, конечно, но на вполне нормальное существование.
Операцию делал сам Альберт Арнольдович, а ассистировала ему Инна Германовна. Все это непростое время Дима был рядом, мама с Валериком и жили у Михайловых, точнее, жил, в основном, Валерий, которого оставляли на попечение Натальи и ее жениха, а Таня и мама большую часть времени проводили в больнице.
Дима приносил им чай и кофе в термосе, бутерброды и даже домашние котлетки, правда, пока исход операции был еще не ясен, им ничего в рот не лезло, и только дней через пять, когда Шнитке сказал, что все, кажется, прошло благополучно, они, наконец, смогли нормально поесть.
Когда Андрея Николаевича перевели из реанимации в обычную палату, мама засобиралась домой: ей надо было выходить на работу, а Валерке предстояла школьная практика. Отца оставляли на попечение дочери.
- Танюша, - сказала мама перед посадкой в автобус, - ты знаешь, я никогда не лезла в твою жизнь, но сейчас все же дам совет: не упусти Диму, он замечательный человек, надежный, заботливый, он никогда тебя не предаст. Знаю, ты его не любишь, но поверь, любовь может прийти со временем. Вот у меня именно так и было. Я тоже была влюблена сильно в другого мужчину, но вовремя поняла, что с ним хорошей семьи не получится, он любил в мире единственного человека - самого себя, а твой папа... Он всегда был таким надежным. А потом я по-настоящему полюбила его. Мы тогда уже были женаты несколько лет. А Юру забудь, не будешь ты с ним счастлива, даже если он и уйдет от жены.
Таню ее слова просто ошарашили: она-то была уверена, что женились родители по большой любви, у них всегда были прекрасные отношения, они друг на друга даже голос почти никогда не повышали, а, оказывается, у мамы была своя личная драма... Что ж, ее пример за-ставляет задуматься.
Отец пролежал в областной больнице почти месяц, за это время Таня и Дима успешно сдали сессию. А потом папе дали путевку в хороший кардиологический санаторий, Таня была уверена, что и тут без содействия Инны Германовны не обошлось.
Они решили, что мама, Таня и Валера тоже поедут с отцом, снимут квартиру где-то неподалеку. В назначенный день Андрей Николаевич, Татьяна и Дима отправились к месту назначения на машине Димкиного приятеля, мама и Валера должны были приехать позже рейсовым автобусом.
И снова Дима все организовал быстро и четко. В санатории он сразу направился к главврачу, после чего Кисловского поселили в хороший двухместный номер и назначили все рекомендованные реабилитологом процедуры. И квартиру он им нашел хорошую, не очень дорогую, но с удобствами и расположенную недалеко от санатория.
В общем, все они отлично отдохнули, а Таня с удивлением отметила, что скучает именно по Димке, его ненавязчивому вниманию, а о Юре почти и не вспоминает.
А в самом начале пятого курса Дима сделал ей предложение, правда, звучало оно совсем не обычно.
- Я тут узнавал насчет вашего распределения, - сказал он, - даже бывалые преподы в шоке: почти все направления в сельские школы, причем в глубинке. Пара мест есть в Белой Калитве, но по сути это тот же поселок, да и не факт, что они достанутся тебе. Я знаю: ты меня не любишь, я для тебя только друг. Но я предлагаю хороший вариант. Наш брак позволит тебе получить свободный диплом и остаться здесь. Работу, я уверен, ты найдешь без проблем. А я не стану от тебя ничего требовать, брак наш будет сугубо формальным.
Таня улыбнулась, чмокнула его в щеку и сказала:
- Димка, ты самый лучший парень на свете. Я выйду за тебя замуж, и брак наш будет самым что ни на есть настоящим.
Продолжение следует.

Нам не дано предугадать // Ровеньковские вести. – 2023. – 26 окт.