Книги из личных библиотек известных людей творческих профессий в большинстве случаев не отличаются безликостью. Для библиофильской души они почти всегда желанны. И причин этому не так уж мало. Ну, во-первых, на этих печатных изданиях даже по прошествии многих лет сохраняется тепло рук их прежних владельцев, во-вторых, такие книги могут много рассказать об их читательских вкусах, в-третьих - у библиофила всегда теплится надежда обнаружить под обложкой какие-то неожиданности: вла­дельческие пометы, вкладные записи, автограф известного лица или, на худой случай, вложенную газетную вырезку удаленных го­дов...

Опытные книжники, конечно же, расширят перечень подобных находок.

Встречу с одним из таких книжных изданий однажды мне подарило очередное посещение сектора редких и ценных изданий Луганской Республиканской универсальной научной библиотеки им. М.Горького. Большеформатный том, но не теряющий из-за этого своего полиграфического изящества, с «Дневником путешествий в Московии» И. Корба, изданный Сувори­ным в 1906 году, когда-то обитал в библиотеке интереснейшего и популярного в свое время человека – Власа Михайловича Дорошевича (1864-1922), писателя, фельетониста, журналиста, театрального критика.

Принадлежность книги Дорошевичу подтверждает наклеенный на ее форзаце портретный экслибрис прежнего владельца. По мнению экслибрисистов, этот книжный знак выполнен в начале прошлого столетия художником А.Лео и является первым в России экслибрисом-портретом. Фотография Власа Дорошевича на нем заключена в изящную рамку, под которой на развернутом свитке ориги­нальным шрифтом написана фамилия владельца книги.

Автор экслибриса Александр Николаевич Лео был довольно плодовитым графиком, в совершенстве владел каллиграфией. Глав­ным его направлением в творчестве было оформление книг, особенно их обложек. Один из его современников отмечал, что в работах художника всегда присутствовали «математическая точность и глубокая тишина: ничего лишнего, растрепанного, тревожного; плоскость листа у него всегда в меру насыщена графическим содержанием». Среди его работ выделяется серийная обложка для «Всемир­ной литературы». Впервые, в послереволюционные годы в этих обложках выходили книги зарубежных авторов.

В.Дорошевич был внебрачным сыном артистки Соколовой и брошен ею на произвол судьбы. Усыновленный московским приставом Дорошкевичем, он позже выбросил из фамилии приемного отца букву «к» и стал Дорошевичем. Среди его псевдонимов был и такой – «Сын своей матери». Видимо, в нем ему хотелось выплеснуть горечь и иронию по поводу поступка самого близкого человека.

Влас Дорошевич работал и сотрудничал во многих периодичес­ких изданиях старой России: журналах «Будильник» и «Развлече­ние», газетах «Московский листок», «Биржевые ведомости», «Одес­ский листок», «Россия». С начала девятисотых годов Дорошевич, практически, возглавляя сытинскую газету «Русское слово», довел тираж этого издания почти до миллиона экземпляров. Этому способство­вала тематическая разнообразность публикуемых материалов и в немалой степени публикации фельетонов самого Дорошевича. «Русское слово», как, оппозиционная газета, была закрыта лишь после революции.

Свои фельетоны В.Дорошевич всегда писал короткими, почти афористическими предложениями. Для построения этих предложений в основном не требовались никакие знаки препинания кроме точки. Читались фельетоны легко и доступно.

В.Дорошевич был автором ряда книг, среди которых большой интерес вызвала «Старая театральная Москва». В советское вре­мя, в начале 60-х годов ушедшего столетия, состоялось издание солидного тома его рассказов и очерков.

Много лет В.Дорошевич собирал редчайшие периодические издания, листовки, карикатуры, а также различные документы времен Великой французской революции. В собрании имелся подлинник декрета с подписью Робеспьера, письма Сен-Жюста, Наполеона. Памятником коллекции В.Дорошевич считал номер маратовской газеты «Друг народа» со следами жидкости, напоминающей кровь. Собиратель считал, что этот газетный номер залит собственной кровью Марата. Во что, конечно, верится с трудом. Все это уникальное собрание помещалось в четырех объемных чемоданах. На приобретение печатных и рукописных свидетельств Великой французской революции Дорошевичем тратились приличные средства, За их сбором он не раз бывая в Париже и обходил местных антикваров и букинистов.

Судьба собрания трагична. Оно было утеряно самим собирателем. Видимо, этому способствовало болезненное состояние Дороше­вича в последние годы его жизни. Известно, что вскоре после окончания гражданской войны известный фельетонист сошел с ума, вообразив себя балериной.

Книги из библиотеки В.Дорошевича до сих пор встречаются библиофилам у букинистов, хотя не так уж часто. А вот кропотливые розыски специалистами его собрания материалов о Великой французской революции к успеху не привели. Даже не были обнаружены какие-либо фрагменты этой ценной коллекции.

Яков Смоляренко, библиофил